Русская печь

(детям о печи)

  Видел кто-нибудь настоящую печку? А ведь раньше, да и сейчас во многих деревнях не знают другого отопления, кроме печного. Печка всегда стояла посреди избы, она была главной в доме. Можно было обойтись без кровати или шкафа, но без печки обойтись было никак нельзя. Про неё в народе говорили:  «Печка кормит, печка греет, печка – мать родная». Потому что печь на самом деле и кормила, и грела в суровые русские морозы, и лечила, и мыла-парила, и даже предсказывала погоду, и  умела делать ещё много разных вещей.

Недаром про печку складывали загадки, например, есть такая очень-очень старая: «В теплом царстве стоит пещера каменная, а в пещере лютый змий; и как бывает в том царстве стужа, змий раскручинится, и начнет у него изо рта пламень огненный исходити и из ушей кудряв дым метатитися, а из очей искры сыплются».

Если хорошенько подумать, нетрудно догадаться, что «теплое царство» - это крестьянская изба, в которой стоит русская печь – «пещера каменная», в которой прячется огонь – «лютый змий». В старину, когда еще не придумали спички и зажигалки, добывать огонь было очень трудно. Кто-нибудь знает, как можно добыть огонь без спичек? Например, высекая искру из камня или потерев дощечки друг о друга, но надо очень долго и очень быстро тереть, чтобы дощечки загорелись, поэтому чтобы лишний раз не мучится и не разжигать огонь, его просто не гасили, а прятали угольки внутри печки, в особом углублении, называемом «горнушкой». Их присыпали золой и оставляли на следующий день,  когда становилось в избе холодно (« и как бывает в том царстве стужа») клали на них мелкие щепочки и раздували новый огонь, или будили «змия», как в загадке.

                                               Про печку не только придумывали  загадки, но и слагали легенды и сказки. Кто назовет сказку, в которой говорится про печку? Примеры: самая известная – «По щучьему велению», где ленивый Емеля, даже очень ленивый, потому что ему лень было даже слезть с печи, и он заставил печку ездить саму туда, куда ему надо. А может он был не ленивый, а просто очень больной, и с печи ему слазить запретили врачи, потому что печь его лечила. А лечить печь могла от многих болезней, например, от простуды и радикулита, но и не только.

  В сказке «Гуси-лебеди»  печка сначала накормила Алёнушку пирогами, а потом укрыла её с братцем Иванушкой от гусей-лебедей, посланцев злой бабы Яги.

А что случилось бы, если братец Иванушка остался бы у бабы Яги?

Она посадила бы его на специальную деревянную лопату, которой из печи достают готовые хлеба, и засунула его в печку.

        Может быть, вы подумаете, что она хотела испечь его, как пирожок, и съесть? Злая баба Яга так бы и поступила, но наша баба Ёжка добрая и хочет просто устроить Иванушке баню. Она говорит ему: «Сейчас дрова сгорят, печка протопится, мы помоем её от сажи. А потом ты сядешь на эту лопатку, и я засуну тебя  в печку, чтобы ты вышел потом оттуда чистым и здоровым». 

Русскую печь использовали в старину, как баню.

А вот Илья Муромец, который пролежал на печи 30 лет, прежде чем встать на ноги и идти на защиту земли Русской от врагов. Печь дала ему столько силы, что он стал самым могучим и знаменитым богатырем на Руси.

А на этой картинке дед говорит бабке: «Хорошо лежать на печке, ножки в тепленьком местечке», а бабка ему на это отвечает: «А то как же, истинный рай!».

После трудового дня достаточно полежать на печке хотя бы часок, чтобы усталость как рукой сняло.

Эти особенности русской печи описал один русский писатель по фамилии Нечипоренко: «…почему, думаете, в русской сказке Иванушка-дурачок – герой? Потому что он на печи лежал и медитировал до такого совершенства, что ему любая задача была потом нипочем. Надо, скажем, щуку из проруби выдернуть, Конька-горбунка приструнить или царицу обаять – так он в два счета все сделает, почти не слезая с печи. Потому что только глупые думают, что он там на печи балдел – он там очень продуктивно медитировал…».

В старину и рождались детки не в роддоме, а на печи. Считалось, что родившегося на печи ребенка ожидает долгая и счастливая жизнь. В русских сказках животворящая сила русской печи была настолько чудесна, что положенный на неё чурбан мог легко превратиться в младенца, из которого потом вырастал могучий богатырь. В одной из таких сказок говорится: «Жила-была старуха, детей у нее не было. В одно время пошла она щепки собирать и нашла сосновый чурбан; воротилася, затопила избу, а чурбан положила на печку и говорит сама с собою: `Пускай высохнет, на лучину сгодится!` А изба у старухи была черная ( то есть топилась по-черному: дым из печи шел не в трубу, а в избу); скоро щепки разгорелись, и пошел дым по всей избе. Вдруг старухе послышалось, будто на печи чурбан кричит:

-Матушка, дымно! Матушка, дымно!

Она сотворила молитву, подошла к печке и сняла чурбан, смотрит – что за диво? Был чурбан, а стал мальчик. Обрадовалась старуха: Бог сына дал! И начал тот мальчик расти не по дням, а по часам, как тесто на опаре киснет;  вырос и стал ходить на дворы боярские и шутить шуточки богатырские…».

Узнаете, кто на картинках?

Конечно, это домовенок Кузя. А какое отношение имеет домовенок к рассказу о печке? Самое прямое.

В каждой крестьянской семье бессменным покровителем и хранителем очага издревле считался домовой. Он незримо покровительствовал не только огню в русской печи, но также дому и его обитателям, храня их от воров и недоброго глаза.

Хотя домовой был невидимым, иногда он все же появлялся перед домочадцами в образе маленького сухонького старичка с седыми всклоченными волосами на голове и свалявшейся бородой. Считалось, что он любит полакомиться кашей и вздремнуть в теплом уголке на печи. В зависимости от расположения духа, он мог жить и на шестке, и в подпечке, и за печью.

На этом рисунке видны все части печи, где мог жить домовенок и другие её обитатели, о которых речь пойдет позже.

Домовой не только присматривал за огнем в печи, за домом и хозяйством, но и зорко следил  за поведением каждого домочадца. Если хозяйка была нерадивой и плохо выполняла работу по дому, то не миновать ей справедливой кары. Разгневанный домовой мог сорвать с неё ночью одеяло, а то и сбросить неряху с кровати на пол.

Так же он мог поступить и с детками, которые ленились помогать родителям или не слушались их.

И наоборот – чистоплотным и аккуратным домовой помогал и мог предостеречь от разных опасностей. Но почему-то примеров наказания история может привести множество, а как домовой помогал – мало. Скорее всего его помощь была невидимой, он просто защищал дом. Например, он всегда заранее узнавал об опасности, которая подстерегала хозяина и его домочадцев и старался предупредить о грядущих несчастьях. Забравшись за печку, в подпечек или в трубу, он плакал, стонал и охал так, что хозяевам слышалось: «Ух, к худу! Ух, к худу!». Хозяин, обеспокоившись, шел проверять свое хозяйство и обязательно находил какой-нибудь непорядок. Стоило его устранить, все становилось на свои места.

А вот списку его шалостям нет конца. Если ему что-то не по нраву, он мог швырять из печи горящие дрова, выбивать кирпичи из печной кладки, бить горшки. Если хозяйка ходила с утра растрепанной, не прибиралась в избе, он мог наступить ей на подол так, что она падала на ровном месте, мог дернуть за растрепанные космы. Если кто-нибудь в доме сплетничал или сквернословил, он насылал типун на язык – болезненный прыщик, который мешал не только говорить, но и есть.

В один день, 1 апреля, на домового нападала грусть-тоска, и он пакостничал просто так, от плохого настроения. Но считалось, что домовой не может навредить человеку, который не поддается обману, а также тому, кто сам сумел обмануть другого. Поэтому повсюду в этот день соблюдали обычай обманывать друг друга, чтобы оградить себя от козней домового. Имевший некогда магическое значение обычай постепенно превратился в праздник розыгрыша и шутки.

Кроме домового в печи проживали и другие представители нечистой силы. Например, в подпечье жил иногда очажный бес, за печкой – кикимора, которую считали женой очажного беса. В трубе заводились маленькие бесенята, которых называли шуликанами, а за печкой – другие бесенята – злыдни. Но эта нечисть жила в печи не постоянно, только изредка, и только шалила, не принося никакой пользы, и если хозяева жили в мире со своим домовым, он ограждал их от проделок своих недобрых «коллег».

Но это все сказки. А на самом деле в печи жило немало настоящей живности. Например, мышки-норушки жили в опечье, но иногда, когда печь остывала, своими ходами пробирались в в арочную камеру, где всегда можно было полакомиться крошками от выпеченного хлеба, кашей, выпавшей из горшков, а когда в печи сушились грибы, яблоки, морковь, мышам было настоящее раздолье. Бороться с ними было бесполезно, поэтому хозяева  сами оставляли для них еду в подпечке, чтобы не лазили в горшки.

Кроме мышки-норушки в печном теремке постоянно проживали сверчок-старичок и друг сердечный – таракан запечный. Сверчок облюбовал шесток – площадку перед устьем печи, отсюда появилась поговорка: «Знай, сверчок, свой шесток.»

Это постоянные жители печи. Но в сильные холода в печи появлялись и вынужденные переселенцы. В подпечек поселяли какую-нибудь мелкую дворовую живность, например, кур или кроликов.

Все живое тянулось в стужу к печке. За печкой временно поселяли только что появившихся на свет телят и поросят. Всем матушка-печь давала приют.